Проигравшие холодную войну

Для стран Центральной и Восточной Европы (ЦВЕ) период между распадом Восточного блока и адаптацией своих экономик к экономическому пространству Запада – это период переходный. Для переходных экономик характерно "проедание" тех ресурсов, которые были накоплены ранее. В этой связи с экономической точки зрения некорректно оценивать состояние переходных экономик по тем критериям, которые применимы к стабильным обществам.

Для адекватного понимания развития стран ЦВЕ применение финансовых и конъюнктурных индикаторов, важных для понимания ситуации в развитых странах, имеет вспомогательное значение. В переходные периоды значение финансовых факторов для экономической системы всегда падает по сравнению с элементами прямого директивного вмешательства. Определяющую роль играют структурные преобразования в экономике, и почти неизменно сохранение даже убыточного с формальной точки зрения крупного промышленного производства может быть основным фактором сохранения жизнеспособности всей экономической системы той или иной страны.

Предпочту оттолкнуться от понятия деиндустриализации, введенного Ю.В. Шевцовым. Деиндустриализация - это часть грандиозного процесса разрушения бывшего советского экономического пространства, которая выражается в разрыве структурных связей, соединявших ранее экономики стран региона, разрушении крупной промышленности и высокотехнологичного производства и, в целом, падении структурного уровня экономики. Она является основной тенденцией развития социально-экономической структуры ЦВЕ. Остальные экономические процессы являются в первую очередь ее следствием.

Причины, породившие нынешние тенденции в экономиках стран ЦВЕ, кроются вовсе не в теории либерализма и даже не в неприятии коммунизма – они вызваны вполне реальными геополитическими процессами. Вспомним, что к концу 80-х гг. уже не существовало того структурного каркаса, связывавшего страны региона, каким ныне является, например, процесс евроинтеграции для Западной Европы,– уже тогда не существовало Организации Варшавского Договора, был распушен СЭВ, прошли «бархатные» революции, приведшие к власти социальные слои и политические группы, не связанные с крупным промышленным производством. Были налицо предпосылки крупных экономических трансформаций в ЦВЕ – и экономическое пространство распалось столь быстро, что страны бывшего Восточного блока не смогли плавно адаптировать свои экономики к устойчивому экономическому пространству Запада.

Проявились и еще два важных фактора деиндустриализации – на фоне резкого сокращения поставок дешевого сырья из СССР (уже распавшегося) перестали также поступать кредитные ресурсы в первую очередь с Запада. В предыдущее десятилетие страны ЦВЕ успели получить кредитов на миллиарды долларов, но теперь деньги Запада были вложены в евроинтеграцию. Тогда же обозначилось и отставание стран ЦВЕ в темпах научно-технического прогресса.

Сам же процесс деиндустриализации проявлялся во всех странах ЦВЕ примерно по одной схеме. Распад Восточного блока поставил на грань краха ВПК. С крушением ВПК крупные предприятия гражданского и двойного назначения, остались без государственных заказов. Рухнула вся система фундаментальной науки в странах региона. Система образования переориентировалась с обслуживания интересов промышленности и науки в сторону гуманитаризации. С помощью программ приватизации, а также западных вливаний в финансовые системы стран региона, поддержавших финансовые системы в зависимом, но стабильном состоянии, миллионы людей были направлены в сферу обслуживания, в мелкий и средний бизнес, несвязанный с высокими технологиями. На рынки стран ЦВЕ хлынули западные конкуренты и создали большие проблемы местным производителям, захватив ключевые позиции в ведущих отраслях.

Рассмотрим специфику описанных трансформаций в странах-соседях Беларуси.

Польша

Опыт Польши для Беларуси, пожалуй, особенно интересен.

Было бы правильно отодвигать начало польских рыночных реформ в 70-е гг., когда в Польше проходила сравнительно медленная, часто непоследовательная, дезинтеграция плановой системы и параллельное воссоздание рыночных механизмов. Это существенно расширяет временные рамки польских реформ. Значительные системные изменения произошли в Польше задолго до 1990г. К 1989г. эти структурные изменения уже были существенны.

Централизованное планирование было заменено на «правительственные заказы», доля централизованно распределяемых материальных ресурсов, уже снизившаяся в 1986г. до 45%, а к 1988г. - до 22%. Отраслевые министерства были ликвидированы и было создано единое Министерство промышленности. Заработная плата подверглась либерализации, и был введен прогрессивный налог на превышение фонда заработной платы. Новое законодательство и новые институты способствовали развитию совместных и частных предприятий, предусматривалось частное использование государственных активов. Была создана двухуровневая банковская система наряду с исключительной независимостью Центрального банка. Неофициальный рынок иностранной валюты был легализирован в феврале 1989г., утратив свой черный статус.

В 1989-1993 гг. в Польше было 4 правительства. Все они стремились использовать поворот к рыночной экономике, но им пришлось преодолевать последствия резкого сокращения производства и массовой безработицы, которые не были компенсированы мерами по реструктуризации производства.

Именно в этот период Польша по сути дела потеряла свою высокотехнологичную промышленность и соответствующий научный потенциал. Это явилось следствием общей политики по отношению к государственной собственности и приватизации, излишней, как теперь отмечают некоторые экономисты, политики дискриминации госсектора, приведшей к необратимым последствиям. Эти последствия проявились в дальнейшем в виде неспособности Польши достичь действительно сопоставимых показателей развития экономики в сравнении с ведущими странами. Это явилось следствием утраты технологической независимости от Запада.

В тот период сбережения и инвестиции стремительно сокращались. Введенные ранее жесткие меры в денежно-кредитной сфере, не позволили установить контроль за инфляцией, которая в 1993г. продолжала расти, и составила 38% в год. Эта политика привела к накоплению задолженности предприятий. "Плохие" кредиты, унаследованные банковской системой еще с 80-х гг., уничтоженные стремительной инфляцией, были замещены новыми «плохими» или неработающими кредитами.

Мероприятия по приватизации не принесли средств, в которых так остро нуждался бюджет. При достаточно ощутимой «истерии» во имя свободного рынка на государственный сектор в лучшем случае не обращалось внимания, и государственные предприятия функционировали в условиях, которые не соответствовали ни централизованному управлению, ни рыночной экономике, стимулы были ослаблены и зачастую искажены. Эта политика и подорвала польскую промышленность. С учетом открытости экономики для иностранного капитала сегодня о работающей польской промышленности, представляющей стратегический интерес, а не о мелких и средних невысокотехнологичных предприятиях, можно говорить лишь с большой натяжкой. Собственность и управление в основном иностранные.

Считают, что польская либерализация и трансформация началась с 1990г. на основе реализации «шоковой терапии», провозглашенной Т. Мазовецким в сентябре 1989г. Однако ранее отмечалось, что польская экономика уже достигла определенного уровня либерализации, не потеряв при этом промышленного потенциала. Процесс стабилизации экономики можно и нужно было продолжать, но шоковая терапия ей уже вряд ли была нужна. Ненужная в большинстве своем шоковая терапия и ее передозировка привела к перегибам при реализации таких целевых прогнозов, как состояние финансов, торговый баланс и незапланированное накопление резервов, уровень заработной платы.

В этой ситуации, критической для польской промышленности, наблюдалось отсутствие поддержки со стороны Запада, будь то финансовой поддержки или допуска на свои рынки, что для Запада логично – Польша располагала многими конкурентными производствами, а они уничтожались самой же Польшей. Это стало особенно очевидно, когда в Польшу несколько позднее пришли крупные иностранные компании.

В течение того же периода процент населения, живущего ниже уровня бедности, официально принятого для стран ЦВЕ на уровне 120 долл. был самым высоким среди стран Вышеградской группы. Интересно, что 60% бедных в Польше – рабочие. Для Беларуси, где удельный вес промышленных предприятий значительно выше это обстоятельство не может не быть показательным.

Радикальное перераспределение доходов в Польше, вероятно, явилось причиной резкого роста потребления предметов роскоши и товаров длительного пользования, которое часто принимали ошибочно за сигналы повышения общих доходов в обществе.

Структура торговли существенно сместилась в сторону стран-членов Европейского союза, хотя скорее за счет дифференцированного роста, чем за счет сокращения торговли с другими регионами. Благоприятным аспектом для Польши, связанным со структурой торговли, явилось также увеличение в общем объеме торговли внутрипромышленной торговли.

В 1994-1997гг. ускорились темпы роста, и обозначившийся подъем стал носить более широкомасштабный характер. Начиная с 1994г. госсектор, который до этого сокращался, оправился и пришел в норму. Без учета сельского хозяйства, подверженного сильным колебаниям, дифференцированный рост в различных секторах создавал благоприятные предпосылки для развития услуг – особенно в области финансового посредничества, строительства и мелкой промышленности. В промышленности, обретшей по сути дела новый облик, лишенный крупной индустрии, ситуация нормализовалась. Все большее количество отраслей включалось в экспансию: из 62 видов основных производств число тех, выпуск продукции которых все еще снижался, сократилось с 36 в 1992г. до 16 в 1994-1995гг. Самый высокий рост был зарегистрирован в обрабатывающей промышленности: 13% в 1994г. и 12% в 1995г. Наиболее динамично развивающиеся отрасли промышленности – производство точных инструментов и машин, электроника, оборудование для телекоммуникаций. Но тут надо подчеркнуть, что их развитие связано с элементарным процессом компьютеризации общества, а не с действительно высокотехнологичными разработками.

Трансформации дали Польше, как и любой стране ЦВЕ, и плюсы и минусы. Первые выражались в общем повышении уровня жизни. Последние – в падении структурного уровня экономики, потере научной базы и крупной промышленности, привязке процессов экономического планирования, определения финансовой стратегии государства к политике Евросоюза. Именно от позиции ЕС сегодня зависит развитие Польши. Планы ЕС не предполагают создание в Польше высокотехнологичного производства, наоборот – в Польшу будут выноситься сборочные мощности из стран ЕС.

Страны Балтии

Литва и Латвия являются примером типичного варианта развития для стран ЦВЕ. Во многом их развитие однотипно с Польшей, но есть и ряд особенностей.

В ходе деиндустриализации в Литве и Латвии крупное промышленное производство рухнуло несколько раньше, чем в странах СНГ. В этих условиях значительные сегменты экономик стран Балтии переориентировались на транзит. В начале 90-х гг. за счет сырьевого транзита экономику стран региона удалось удержать от коллапса, однако быстрое падение внутренней торговли между странами бывшего СССР резко снизило транзитное значение стран Балтии.

Шоковая терапия, прямая и косвенная поддержка Западом стран Балтии позволила этим государствам перейти от крупного к мелко и среднетоварному производству. Страны Балтии сегодня практически не имеют крупного промышленного производства. Сохранились только единичные объекты. Уничтожена обслуживавшая промышленность, система образования и фундаментальных научных исследований.

Ныне в странах Балтии происходит постепенный новый рост крупного производства, но в первую очередь на базе западных капиталов и технологий и в расчете на рынок Европейского Союза. Доля стран СНГ во внешней торговле стран Балтии упала до 20-30% товарооборота. Стратегическое развитие ЕС спланировано таким образом, что страны Балтии оказались несколько в стороне от важнейших европейских инфраструктурных проектов. Особо заметного прилива капиталов в перерабатывающую наукоемкую промышленность региона с Запада не отмечено. Относительно быстро развиваются трансъевропейские коммуникации и, прежде всего, связанные с транзитом нефти. В последние годы были расширены порты Вентспилса и Клайпеды, строится морской терминал в Бутинге. Однако более быстрая модернизация польских портов делает малоперспективной задачей развитие портов Литвы и Латвии.

Финансовые системы стран Балтии неустойчивы и регулярно подвергаются кризисам. Однако кризисы в странах Балтии, как правило, быстро гасятся за счет поддержки со стороны международных финансовых организаций.

Необходимо обратить внимание на процесс приватизации. В Латвии, например, приватизация средних и мелких предприятий госсобственности была завершена в 1998г. Параллельно с медленным восстановлением относительно крупного производства (как правило, в форме филиалов западных компаний), мелкий и средний бизнес занял свое место в экономике страны. Реформу отношений собственности в принципе в этих странах можно считать завершенной.

В экономической сфере Литва и Латвия будут быстро подключаться к единому экономическому пространству Европы и открывать свой рынок для производителей из ЕС. Процесс интеграции растягивается на несколько лет и будет поэтапным. Европейский Союз, что немаловажно, берется дотировать из своих фондов ряд программ по сближению Литвы и Латвии с Европой (в первую очередь - становление адаптированной к европейским требованиям финансовой системы) и множество социальных проектов.

Россия

Экономический «надрыв» России проявился во время реформ Гайдара. Именно тогда был резко ускорен процесс либерализации экономики, который и до этого шел резво. Говоря попросту российские предприятия продавались почти исключительно по заниженной стоимости, т.е. распродавались. Это делалось с той целью, чтобы сформировать базис собственников, исключить реставрацию социализма-коммунизма "материально" и продолжить реформы на новом качественном уровне. В результате подавляющая часть предприятий скупалась номенклатурой и отчасти криминалом с целью их дальнейшей перепродажи. Пожалуй, до этого ни в одной экономической системе в таких масштабах и в примерно один момент времени не совершалось столько в своей основе спекулятивных сделок, когда не обращали даже внимания на то: убыточное это предприятие или нет. Естественно, речь не могла идти о производстве. Промышленное производство в России в последние годы упало за критический минимум. До этого самый глубокий промышленный спад был в разгар войны - во время Сталинградской битвы, т.е. по итогам 1942г. Сегодня в процентном отношении спад промышленного производства аналогичен – в зависимости от периода времени оно составляет 40-45% от уровня 1991г. Теперь смело можно утверждать одно: промышленный потенциал России подорван и, более того, уничтожен. Пройдет еще несколько лет и может не остаться последнего оплота высокотехнологичной индустрии - ВПК. Хотя бы по причине морального и физического износа фондов.

Не лучше и в сельском хозяйстве. Страна не обеспечивает себя продовольствием. Большой процент обрабатываемых земель в России потерян или запущен, поголовье скота снизилось значительно, технологический парк устарел и требует обновления. Денег на это нет. Земельная реформа не проведена - значит, денег не будет и в обозримом будущем.

Интересна структура потерь в Российской экономике. В первую очередь уничтожена перерабатывающая промышленность России. По некоторым оценкам потеряно до 80% ее прежнего потенциала. Впервые в истории России ее экономика стала зависеть от добывающей промышленности, т.е. от экспорта сырья. Уже много лет подряд бюджет России формируется на три четверти за счет поступлений от экспорта топливно-энергетических ресурсов и металлов.

Сегодня все серьезные экономические проекты России связаны с реализацией Договора СРП, т.е. с закреплением контроля западных корпораций над перспективными российскими месторождениями и привлечением под это инвестиционных средств. Российская экономика перестала быть автономной.

Украина

Структура потерь на Украине иная, нежели в России. Основу украинской экономики составлял промышленный очаг в Восточной Украине, самый мощный в СССР. Но в отличие от белорусского украинский был создан на более старой технологической базе и сейчас имеет комплекс по сути дела неразрешимых проблем. Собственных инвестиционных ресурсов в необходимом объеме у Украины нет. Внешние инвестиции из России с конца 80-х гг. больше приходить не могли. Остро ударило по Украине и падение промышленности в странах ЦВЕ.

Насколько велико значение этого промышленного очага для страны можно судить по тому, что даже сегодня, после промышленного спада лишь пять из двадцати шести областей Украины обеспечивают около половины внешнеторгового оборота страны. Это расположенные на востоке области. В процентном отношении спад на Украине аналогичен тому, что в России, и он продолжается. Ни в одном регионе этой страны не наблюдается экономического подъема.

Износ газораспределительной сети оставляет украинскую промышленность без перспектив. Построенные в 60-70-х гг. трубопроводы ныне подходят к критическому порогу своей эксплуатации. До 2010г. газораспределительная система Украины либо должна быть модернизирована, либо рухнет по техническим причинам. Украина не ведет никакой серьезной программы по модернизации этих магистралей. Можно ожидать быстрого падения пропускной способности украинских трубопроводов.

Процесс морального устаревания и физического износа касается также производственных мощностей и инфраструктуры украинского народного хозяйства. А также системы образования и науки. Кроме того, Украина находится в продовольственной зависимости от Запада. До половины потребляемых жителями крупных продуктов завозится, как и в России, извне. Обострился и комплекс социально-экономических проблем аграрной и трудоизбыточной Западной Украины.

Для Украины важна роль финансовой помощи Запада. Она позволила выстоять финансовой системе Украины после кризиса 17 августа, западные кредиты позволили не рухнуть украинской промышленности с катастрофическими для общества последствиями. Но есть и проблемы погашения слишком возросшего внешнего долга Украины. Помощь Запада в становлении более или менее устойчивого народного хозяйства Украины в условиях быстрой деиндустриализации этой страны влечет за собою также падение значения для Украины экономического пространства России, Беларуси и иных стран бывшего СССР. Параллельно с деградацией народного хозяйства Украины эта страна втягивается в экономическую систему ЕС.

В целом Украина не проводила широких структурных трансформаций подобно, скажем, Польше, но не справилась с грузом заложенных в ее экономическую систему в принципе неразрешимых проблем двух депрессивных регионов – Западной Украины и восточно-украинского промышленного очага.

Беларусь

В целом дезинтеграция экономического пространства бывшего Восточного блока и инвестиционный голод не позволяют странам ЦВЕ преодолеть систематически проявляющиеся кризисные тенденции.

Беларусь никоим образом не избежала этих проявлений. Исключительность Беларуси на фоне стран ЦВЕ в том, что она действует не как эти страны, а как любое экономически развитое государство Запада. Стратегические интересы Запада в России и странах третьего мира совпадают с интересами Беларуси – это заинтересованность в гарантированном доступе к источникам сырья и в обеспечении рынков сбыта для своих производителей.

Беларусь – единственная из стран ЦВЕ, которая пошла на сохранение своей крупной промышленности и высокотехнологичного производства, к чему ее принципиально обязывала социально-экономическая структура общества и структура экономики. Это сохранение и экономический рост последних лет были достигнуты за счет самой высокой среди стран СНГ инфляции, слабого потребительского рынка.

У нас как-то принято к успехам и неудачам в экономике подходить излишне идеологизированно. Но как бы там ни было, можно констатировать контроль белорусских производителей над подавляющими сегментами российского рынка в ряде отраслей, в первую очередь в сельскохозяйственном машиностроении, грузовом автомобилестроении и пр. Можно констатировать закрепление ведущих белорусских производителей на рынках ряда стран третьего мира. Можно констатировать текущее технологическое перевооружение белорусских «гигантов». Политика Беларуси, так или иначе, позволила сохранить социальную стабильность в обществе, не потерять и расширить присутствие на российском рынке и рынках стран третьего мира, иметь стабильное поступление сырьевых ресурсов.

Боле того, через Беларусь прокладываются либо планируются основные инфраструктурные проекты Европейского союза, что создает реальные предпосылки для тесной экономической интеграции в ближайшем будущем.